Первое сообщение появилось в книге изве­стного голландского путешественника Ольферта Даппера в 1668 году. Он писал о крупной черной свинье, которая много опаснее обыч­ной, ибо у нее большие зубы и ими она грызет и уничтожает все, что попадется на пути. Сведе­ния эти он получил от путешественников, в тех краях побывавших. Второй коллекционер за­гадочных слухов, американец Генри Мортон Стенли, прославившийся тем, что спас Д. Ли- вингстона, писал в дневниках, что в местах, где он странствовал, на берегах Конго живет гигантская черная свинья двухметровой дли­ны. Относительно ее дикого нрава у Стенли нет ни строчки. И третье свидетельство поступило от русского путешественника В. Юнкера. В книге «Путешествие по Африке в 1885 — 1886 годах» он утверждает, что жители Судана рас­сказывали ему о трех видах диких свиней, од­на из которых была речной свиньей...

Кроме того, из Либерии регулярно прихо­дили слухи о нингбве, живущем в джунглях и очень опасном. Там же, по слухам, водился сенге, горный, или карликовый, носорог. Ну а главное — странные кости. Похожи на кости гиппопотама, но размеры! Наверное, это ос­танки вымершего уже карликового вида беге­мота, решили зоологи и поместили их под стекло в палеонтологических музеях.

Забегая чуть вперед, оговоримся: гигант­ская свинья оказалась вполне реальным жи­вотным, только не западно-, а восточноафри- канским, ее обнаружил в Кении немецкий на­туралист Мейнерцхаген, и она называется се­годня исполинской лесной свиньей. Ну а кар­ликовый носорог пусть останется на совести собирателей охотничьих басен...

Итак, первым увидел загадочные кости че­реда вице-президент Академии наук в Фила­дельфии доктор С. Мортон — естествоиспыта­тель, врач, большой любитель животных. Кос­ти доставил ему один чиновник, приехавший из Либерии. А на словах он передал Мортону, что в либерийских лесах водится бегемот рос­том с козу. От Мортона останки черепа переко­чевали к другому ученому, Дж. Лейди. Тот поз­волил себе не согласиться с мнением Мортона и заочно назвал животное «хоеропсис либериенсис», то есть зверь, похожий на свинью, обита­ющий в Либерии. Но с зоологом начали спорить другие ученые, и споры продолжались бы бес­конечно, если бы в 1873 году в Дублинский зоо­парк не доставили из Сьерра-Леоне... живого молодого карликового бегемота. Привезли его охотники Карла Гагенбека, известного коллек­ционера и знатока дикой природы. Но самец плохо перенес путешествие по морю и быстро погиб. Его тут же обследовали и выяснилось, что Лейди был прав — это действительно кар­ликовый, а не обыкновенный гиппопотам!

Но вот нашелся человек, который согласил­ся отправиться в Либерию на поиски хоеропсиса. Это был швейцарский зоолог Йоханн Бют- тикофер. В 1879 году из первой поездки зоолог привез только зубы и фрагменты черепа. Но че­рез четыре года, во время второго путешест­вия, судьба улыбнулась ученому: ему принес­ли тушу молодого бегемота, которого непода­леку застрелили охотники. Через несколько дней Бюттикоферу доложили еще об одном жи­вотном, застреленном в деревне Бовонг. Оно оказалось настолько тяжелым, что путешест­веннику пришлось самому добираться до мес­та. «Шкуру они по моей просьбе сняли, — пи­шет ученый, — и намотали на копье, поднять его я не смог — такое оно было тяжелое...»

Вернувшись домой, в Берн, Бюттикофер препарировал и исследовал шкуру. Во втором томе своих «Зарисовок» он так описывает жи­вотное: «Это настоящий карлик среди бегемо­тов, длина тела самца едва достигает 1,4 мет­ра при высоте 80 сантиметров, а самка еще меньше. От нильской водяной лошади (так называли бегемотов в некоторых районах Аф­рики) он отличается числом резцов в нижней челюсти. Окраска кожи иссиня-черная с зеле­ным отливом, блестящая». По образу жизни, сообщал дальше Бюттикофер, он походит больше на диких свиней, чем на гиппопота­мов. Каждая пара предпочитает жить отдель­но, и не на болотистых берегах рек, а в подле­ске. На водопой карликовый бегемот ходит разными путями, поэтому его так трудно об­наружить. Спит он настолько крепко, что охотник без труда может подойти вплотную и убить животное копьем. Эти скудные сведе­ния, почерпнутые Бюттикофером во время двух его поездок в Либерию, за последние 100 лет дополнились мало. Наблюдать карликово­го бегемота в природе не представлялось воз­можным. А в неволе? Но для этого его нужно было еще поймать и доставить в Европу...