Подробнее...

Территория Американского, или неотро­пического, дождевого леса является круп­нейшей из существующих на Земле облас­тей.... Он начинается в восточной части Мек­сики, прихотливой мозаикой выдвигается на север, а затем распространяется к югу вдоль восточного побережья Центральной Амери­ки. Отдельные массивы имеются и на тихо­океанском берегу Центральной Америки, в частности на полуострове Оса в южной части Коста-Рики и в провинции Дарьей в Панаме.

Леса южной части Центральной Америки переходят в лесные зоны западного побере­жья Южной Америки — Колумбии (Чоко) и Эквадора. Несколько влажных тропических лесов сохранились в Карибском регионе, самые заметные — на Пуэрто-Рико и Тринидаде; уцелела и часть кубинского леса.

На восточных склонах северных Анд берет начало Амазонская гилея — крупнейшая на Земле формация тропического дождевого леса. (Гилея — древнегреческое слово «лес», кото­рым пользовался один из первых исследовате­лей Александр фон Гумбольдт; сейчас гилеей называют огромные лесные массивы).

Влажный тропический лес обычно называ­ют джунглями. Между тем на санскрите, откуда пришло это слово, «джангала» означает «пус­тыня». Терминологическая путаница имеет свою историю: в Персии и колониальной Индии сухие непроходимые заросли кустарников и низкорослых деревьев называли «джангэл». Английским спортсменам-охотникам тех вре­мен слово «джунгли» пришлось по вкусу, и они нарекли им для удобства влажный тропический лес, хотя он, как мы увидим, являет собой сов­еем иную картину. Благодаря Киплингу «джун­гли» поразили воображение публики и прочно пошли в лексикон. В современной специальной литературе эти растительные формации назы­вают сомкнутым широколиственным тропичес­ким лесом, влажным тропическим лесом, гилеей и тропическим дождевым лесом. Пояс этих лесов неравномерно располагается по обе сторо­ны экватора; этим объясняется еще одно назва­ние — экваториальный дождевой лес.

В азиатских джунглях первыми здесь ока­зываются обезьяны гиббоны, живущие неболь­шими семьями. Рассевшись на ветвях лицом к солнцу, подперев голову коленями и на всякий случай уцепившись руками за ближайшие сучья, они на­чинают свое удивительное ут­реннее хоровое пение. В кон­церте участвуют и солидные главы семей, и несмышлены­ши-дети. Обезьяны поют са­мозабвенно и нередко дово­дят себя до экстаза. Гимны солнцу звучат 1,5—2 часа. Когда становится жарко, се­мьи гиббонов скрываются в густой листве.

Когда речь заходит о чередовании зимы и ле­та во влажных тропиках, под этим подразумева­ют смену сезона дождей и засушливого сезона.

Летняя температура не очень-то отличается от зимней — она немного падает во время дожд­ливых сезонов — из-за облачного покрова. Ис­следования теплового режима влажного тропи­ческого леса показали, что температура остается постоянной круглый год и для зоны тропическо­го леса составляет в среднем 26°С. Постоянство температур является одной из принципиальных характеристик тропического и субтропического влажного леса: среднегодовой показатель здесь никогда не падает ниже 24С, безморозный пери­од длится круглый год. Средняя температура са­мого холодного месяца 25°С, а самого жаркого — 27°С (наивысшая из зарегистрированных в гилее температура составила 34°С). Как ни парадок­сально, суточные температурные различия (между дневными и ночными показателями), равные всего 5 С, превышают месячные колеба­ния. По постоянству условий такой климат мож­но сравнить разве что с лабораторным боксом для выращивания культуры тканей. В отличие от районов влажных тропичес­ких лесов перепады температур в лесной зоне умеренного и других поясов выражены куда резче. Пребывание под пологом дождевого леса доставляет в основном удовольствие, хотя фи­зические усилия даются с трудом из-за высо­кой влажности. Но, скажем, в Нью-Йорке или Флориде летние месяцы куда более жаркие и влажные, и переносятся они гораздо тяжелее.

Засушливые периоды в гилее длятся очень недолго, поэтому новичок, попавший туда в раз­гар сухого сезона, с полной уверенностью станет доказывать, что он оказался в тропическом лесу в сезон дождей. Проливной дождь — такая же неотъемлемая часть влажного тропического ле­са, что и палящее солнце для пустыни; все жи­вое воспринимает его как благо или просто как данность. Дождь является важнейшим факто­ром, непосредственно обусловливающим под­держание колоссальной биомассы: на образова­ние 1 кг листвы уходит свыше 300 л воды.

Во влажных тропиках произрастают леса, для которых необходимы обильные осадки. Обильными называются осадки, годовое коли­чество которых составляет не менее 2500 мм, как, например, в районе индийского города Черапунджи (в рекордный для Индии год). При­мечательно, что многие области Индии бук­вально наводнены туристами-арабами, прибы­вающими из своих пустынных стран, где, слу­чается, годами не выпадает ни капли дождя; как завороженные, смотрят они на грандиоз­ное зрелище муссонных дождей.

Тип леса с обильными осадками — влаж­ный вечнозеленый тропический лес или, как его часто называют, тропический дождевой лес. Здесь годовое количество осадков всегда превышает 2000 мм.

Влажные вечнозеленые тропические леса куда богаче и пышнее листопадных; кроны рас­тущих здесь деревьев смыкаются гораздо выше, а число обитающих видов вдвое больше. Совокуп­но мир влажного тропического леса представля­ет собой огромную биомассу, самый богатый и многообразный на Земле биом, значительно превосходящий обильные дичью африканские саван­ны и коралловые рифы, болота и густые скопле­ния плавающих морских водорослей.

Влажные тропические леса, занимающие не более трети общей лесной площади плане­ты, включают 4/5 массы всей существующей на Земле растительности. На 1 гектаре вме­щается до 1000 т растительного материала!

Гилея — это дивный сад. Вдохните поглуб­же — и ни с чем не сравнимый пряный аромат увядания и пробуждения тотчас укажет, что вы оказались у истоков жизни. От окружаю­щего вас великолепия захватывает дух. Вам открывается объемная картинка-головолом­ка, где каждое растение — от крохотных гри­бов до гигантов-переростков, все бесконечное множество форм — безошибочно заполняет свою собственную (и, кстати, с трудом отво­еванную ) экологическую нишу.

Купающийся в солнечных лучах верхний ярус богат кронами цветущих деревьев, лиа­нами, бромелиями и другими светолюбивыми растениями. Во время сезона цветения он ожи- вает, заполняясь шумливыми пчелами, муха­ми, колибри и другими опылителями.

При взгляде на верхние кроны трудно удержаться от возгласов изумления. Они по­хожи на поднятое высоко в небо цветочное по­ле, где поселилось множество насекомых, часть которых никогда не спускается на зем­лю. К нашему удивлению, среди обитателей лесной крыши Д. Перри обнаружил и некото­рых типично наземных представителей: мы­шей, многоножек, скорпионов, тараканов и даже земляных червей, устроившихся в по­павшем в развилки деревьев гумусе.

Верхняя граница тропического леса и по сей день остается наименее изученной; по су­ти, ее исследование только началось.

Стоя под высоким балдахином, ощущаешь себя надежно защищенным от превратностей внешнего мира. Даже обрушивающиеся с не­бес шквалы дождя докатываются сюда минут через пять, с трудом просачиваясь тонкими струйками сквозь живую кровлю зеленых дворцов. Ниже гигантских переростков рас­кинулся основной полог из плотно соприкаса­ющихся крон, давших название этим форма­циям, — сомкнутый лес.

Из «партера», где вы стоите, открывается ве­ликолепный вид. Благодаря постоянству влаги и тепла на этом уровне прижились множество изы­сканных и весьма причудливых растений. Тут растут теневыносливые виды, в том числе и те, что стали нашими домашними растениями, — низкорослые пальмы, папоротники и роидные, как, например, филодендроны, спиралями взби­рающиеся по стволам деревьев и низвергающие наземь каскад воздушных корней. Вы признаете старых знакомцев, таких, как диффенбахия, или «тростник немого», красноватые антуриумы с похожими на белокрыльник початками (крою­щими листьями), грациозные драцены, изгибаю­щиеся в поисках свободного пространства. Могу­чие лазящие растения, называемые лианами, иногда толщиной с человеческий торс, змеятся по земле, закручиваются в петли, спиралями поднимаются до самого верха древесных крон и, перекидываясь с дерева на дерево, прочно связы­вают их. В стеблях некоторых лиан видны сквоз­ные окошки, другие растут зигзагами, напоми­нающими винтовую лестницу (так называемая обезьянья лестница), третьи в сечении представ­ляют собой квадрат.

Для влажных тропических лесов характерен строго постоянный климат. Самая примечатель­ная черта этих лесов — высокая влажность. Ее создают ежедневные дожди, в иных местах при­носящие до 12 метров годовых осадков. Это очень много. Ведь растущие здесь растения спо­собны усвоить лишь от 1/12 до 1/6 части обру­шивающейся на лес воды.

Часть выпавших осадков временно акку­мулируется в пазухах листьев, различными шифитами и мхами. Остальную влагу листья деревьев испаряют в воздух, или она уходит в глубь почвы. Обычно к утру джунгли обвола­кивает густой туман. Лишь часам к девяти солнечные лучи сгоняют его с «лесной кры­ши» и рассеивают тучи. Именно тогда в кроны поднимаются многие животные, чтобы при­нять солнечную ванну, так необходимую для большинства обитателей лесных дебрей. Счи­тается, что в тропиках с их изобилием солнца и влаги девственный влажный тропический лес после расчистки самовосстанавливается и в довольно короткий срок вновь приобретает свою первоначальную нетронутую форму. На самом деле это глубочайшее заблуждение. По­добный миф породил опасные иллюзии, и че­ловечество по сей день тешит себя мыслью о том, что джунгли будут существовать вечно.

В дождевом лесу все живое разрастается до непропорциональной величины. Представите­ли различных семейств и родов, в обычных ус­ловиях обладающие скромными размерами, здесь, словно мутанты, вырастают в велика­нов. Сказанное относится не только к древес­ной флоре, главному составляющему тропиче­ской растительности. Перечень видов, охваченных гигантизмом, читается как книга ре­кордов. Вот похожая на бамбук трава, выма­хивающая вверх до 30 м со скоростью 90 см в сутки — 3,8 см в час! Вот «розы» с 45-метровы­ми стеблями, «маргаритки» и «фиалки» раз­мером с яблоню, 18-метровые древовидные па­поротники с редкой по твердости древесиной, 11-метровые удавы, лист кувшинки диамет­ром в 1,5 м, способный выдержать ребенка. Растение-паразит раффлезия (Rafflesid) обла­дает крупнейшим в мире цветком до 1 м в диа­метре и весом 15 кг, в котором скапливается около 10 л жидкости. Здесь водятся летучие мыши с размахом крыльев 1,7 м, лианы-ротанги из семейства пальм со стволами длиной 240 м, 5,5-метровые кобры и бабочки с разма­хом крыльев 30 см. Лягушки здесь столь ог­ромны, что пожирают крыс, а сами грызуны тянут по 40 кг и более.

Подробнее...

Подробнее...

Образующие полог деревья увенчаны жем­чужинами растительного мира — эпифитами. В отличие от паразитов, высасывающих пита­тельные соки из растений, к которым они при­крепляются, эпифиты используют деревья, ли­аны и другие растения только как опору; они не питаются за счет своих хозяев. В эту замеча­тельную группу входят некоторые виды орхи­дей, папоротников, бромелий и, как ни удиви­тельно, кактусов; прочие семейства куда менее знамениты. При виде каскадом низвергаю­щихся с дерева кактусов, усыпанных разно­цветными, как радуга, цветками размером почти с человеческую голову, у вас не останет­ся сомнений, что вы в волшебном лесу. Эпифи­ты отличаются солидным разнообразием: толь­ко в американских джунглях эпифиты имеют­ся в 33 семействах цветковых растений.

В мире нещадной конкуренции есть даже эпифиты, поселяющиеся на других эпифитах или листьях других растений. Они получили на- звание эпифиллов; к ним относятся мхи, водо­росли, печеночники и лишайники. Эти прими­тивные растения могут отлично произрастать на голых скалах и практически на любой поверхно­сти, которую им удается захватить, например, на теле животных. Так, многие крокодилы и чере­пахи обрастают мхами, причем такой симбиоз

Большинство из нас хорошо знакомы с ор­хидеями. Но когда видишь их в цвету в приро­де, впечатление усиливается многократно. Когда бредешь по лесу, их трудно заметить из- за скудности освещения и высокого местопо­ложения, но зато вдруг натолкнувшись на вы­свеченную солнечным лучом орхидею, испы­тываешь почти благоговейный восторг.

Тончайшее кружево из ажурных лепест­ков с волшебной гаммой оттенков завоевало сердца поклонников и ценителей во всем ми­ре. С полным основанием можно сказать, что цветок — витрина растения, демонстрирую­щая его красу и привлекательность. Но если для нас строение и запах цветка есть вопло­щение прекрасного, то для самого растения это способ привлечения насекомых и других опылителей. Подавляющее большинство эпифитов пристраиваются на хорошо осве­щенных верхушках деревьев, причем в та­ком количестве, что полностью скрывают из виду не только мелкие, но и крупные ветви хозяев.

Один исследователь насчитал на кроне 300 орхидей, и это далеко не рекорд. Могучие де­ревья удерживают по нескольку тысяч эпифитных растений.

Добрую услугу деревьям оказывают обезь­яны, сдирающие эпифиты в поисках личи­нок, съедобных насекомых и мелких живот­ных. Дело в том, что кроны верхнего яруса.

Надземные дороги для обезьян, где обитает большая часть фауны джунглей, обвиты эпифитами лишь по периферии, зато центральные части, свободные от них, пред­ставляют собой сложную дорожную сеть. Эти хорошо проторенные тропы, ведущие от од­ной верхушки дерева к другой, тянутся на ог­ромные расстояния. До недавней вырубки ле­са вдоль Трансамазонской магистрали счита­лось, что обезьяна могла проделать путь от Колумбии до Аргентины, ни разу не коснув­шись земли.

По способу получения питательных ве­ществ все растения можно подразделить на три категории. Насекомоядные растения за­хватывают и потребляют мелких животных; сапрофиты, к которым относится большинст­во грибов, усваивают разлагающиеся органи­ческие вещества, а паразиты заимствуют пи­тательные вещества непосредственно у живых растений. Наиболее привычны для нас автотрофные растения, которые берут воду и пита­тельные минеральные вещества из почвы, а из воздуха — кислород и под воздействием сол­нечного света сами вырабатывают необходи­мые для жизнедеятельности органические ве­щества. Эпифиты, как мы уже отмечали, ис­пользуют влагу и минеральные вещества осад­ков и пыли.

Едва ступив под полог дождевого леса, да­же случайный гость поймет, что попал в цар­ство насекомых; их здесь несметное множест­во самых разных форм, цветов и размеров — докучливых и пугливых, жужжащих и бес­шумных. Мир (насекомых тропического леса превосходит самое пылкое воображение.

Каждому из нас доводилось видеть бабо­чек. Тропические бабочки с их металличес­кими переливами и нежнейшими пастельны­ми оттенками — совсем особенные. Другие насекомые, например жуки, достигли таких вершин специализации, что порой не веришь своим глазам. Человеческий мозг не в силах воспринять такую лавину впечатлений; вы огорошены, ошеломлены, дивясь на пронося­щиеся мимо чудеса: неужто и вправду такое бывает?

Разнообразие внешних форм — отнюдь не главное достоинство насекомых; их атлетичес­кие достижения затмевают все рекорды олимпийских чемпионов. Самая обычная блоха прыгает на расстояние, в 130 раз превышаю­щее длину ее тела; человеку для этого при­шлось бы сигануть с места за пять городских кварталов.

Даже бродячие муравьи, чьи полчища по­бедно сметают все на пути, не смогли опусто­шить свое местообитание. В американских тропиках «диверсионные» группы муравьев, вооруженных могучими челюстями и жала­ми, выстраиваются фронтом 20-метровой ши­рины и идут в атаку, истребляя всех, кто за­мешкался или не в силах спастись бегством. В число жертв обычно входят мелкие беспозво­ночные размером с муравья, но случайной до­бычей могут стать и жаба, и ящерица, и змея, а при определенных благоприятных (для му­равьев) обстоятельствах — и крупное млеко­питающее. Одной из таких несчастных жертв стал привязанный осел.

Как правило, однако, существа крупного размера, включая и людей, не позволяют мно­гоногой орде настичь себя: заслышав шурша­ние, оповещающее о приближении муравьев, они спасаются бегством. Некоторые говорят, что их предупреждает жужжание мух, кото­рые вьются над муравьями и прямо на ходу откладывают на них яйца; другие видят птиц, подбирающих остатки с муравьиного «стола».

Тропический лес — райские кущи для жу­ков; они вольготно чувствуют себя во влажной духоте под зеленым пологом, повсюду мелька­ют их радужные доспехи и слышится баритональное жужжание. Жуков здесь великое множество, любых форм, размеров и оттенков. Английского биолога Дж. Холдейна однажды спросили, несет ли эволюция живой природы печать божественного промысла. Его ответ звучал так: «Мне кажется« особой любовью господь одарил жуков».

Недавно один из видов жуков, названных бомбардирами, был подвергнут комплексному изучению. Результаты исследований показали, что у них в железах накапливается перекись во­дорода и так называемые гидрохиноны. Насеко­мое по собственному усмотрению смешивает эти химические вещества в «реакционном котле», где в присутствии ферментов образуются бензохиноны и газообразный кислород, служащие жуку «горючим» во время полета. Но этого ма­ло. Температура реакционной смеси доходит почти до 100 °С, и жук становится обжигающе горячим. При такой двойной системе «обороны» бомбардирам нет нужды кусать или жалить.

Подробнее...

Птицееды — одиночные животные, кото­рые выходят на охоту главным образом с на­ступлением ночи. Чаще это оседлые пауки, особенно самки, которые редко удаляются от своей норы и пользуются ею многие годы.

Самцы передвигаются активнее, они иссле­дуют окрестности убежища в радиусе несколь­ких десятков метров, а в период размножения путешествуют в поисках самки. Во время путе­шествий птицеед, как и многие другие пауки, выпускает через паутинные бородавки жид­кость, густеющую на воздухе в виде нити.

Днем птицееды прячутся в убежище, кото­рое у некоторых видов имеет довольно слож­ную конструкцию. Древесные виды скрыва­ются в шелковой трубке, которую они плетут среди ветвей и листвы, расположив перед вхо­дом плетеную площадку: голодный паук, сидя у входа, поджидает добычу.

Пауки других видов устраиваются в щелях камней или дуплах деревьев. Некоторые копа­ют норы, представляющие собой просто верти­кальную трубку. Норы, особенно если они глу­боки, защищают паука от погодных условий. В них влажность и температура остаются срав­нительно постоянными. Птицеед скрывается в глубине норы, а в жаркие дни даже закрывает ее вход. В сумерки выходит на охоту.

Молодые паучата выходят из кокона полно­стью сформированными. Эти крохотные пауч­ки, размером в несколько миллиметров, дер­жатся вместе (они даже совместно плетут паутину), питаются миниатюрными беспозвоноч­ными или своими собратьями. Через 15 дней паучата разбегаются и начинают самостоятель­ную жизнь. Растут они благодаря линькам.

Тело пауков, за исключением брюшка и су­ставов ног, покрыто относительно толстой же­сткой кутикулой. На каждом этапе роста жи­вотное сбрасывает старый панцирь и наращи­вает новый. За три недели до линьки паук ста­новится вялым, а его «мех» обесцвечивается. В соответствующий момент он сплетает своего рода подстилку, на которую ложится спиной, и так словно мертвый лежит несколько часов.

Постепенно, благодаря медленным пульса­циям, панцирь головогруди и брюшка сбоку лопается. Паук поворачивается немного на­бок. Раз за разом, напрягаясь, паук заставляет панцирь сползти со спины и вытягивает ноги из старого футляра.

У пауков-птицеедов дурная репутация. Их называют некрасивыми, странными или жес­токими, они вызывают страх. Но как и боль­шинство других животных, пауки кусаются, лишь защищаясь в случае нападения. Очень немногие из них обладают смертельным ядом и действительно опасны для человека.

В разговорной речи упоминаются пауки во­обще, а не конкретно пауки-птицееды. Имею­щие к ним отношение поговорки типа «На­дежда — вечерний паук» очень редки. Тем не менее, согласно некоторым поверьям, паук — добрый предвестник.

В Шотландии радуются пауку, который спу­скается по своей нити, — это предвещает появ­ление денег. Но чаще сравнения с пауками ме­нее лестны. Так, если описывают придурковато­го типа, то говорят, что он «паук на потолке».

В Эльзасе появление паука в полдень — к хлопотам. Вид лохматого многоногого паука, который поджидает беззаботную жертву у сво­ей паутины, вызывает инстинктивную насто­роженность.

Несколько лет назад, приехав со своим другом Сэмом Манном в тропический лес Кос­та-Рики, биолог А.Ньюмен наткнулся на... кляксу. Это покажется странным, но, поверь­те, так оно и было. Перед ними лежала неле­пая, серая, полупрозрачная, похожая на желе масса слизи размером с футбольный мяч. Ни­когда в жизни ученым еще не доводилось ви­деть такое нескладное «существо». Оба никак не могли взять в толк, что же это такое? Недо­уменно почесывая затылки, они решили для знакомства скормить ему бутерброд Сэма. От оды «оно» отказалось — наверное, потому, что только что... слопало дерево. Тем и закончи­лась та встреча.

Наведя справки, биологи пришли к заклю­чению, что новым знакомцем был гриб, отно­сящийся к той же странной и редкой группе (вопрос о его роде и виде еще не решен), что и ставший в свое время местной знаменитостью в Техасе; все газеты тогда писали о его появле­нии на лужайке перед жилым домом, откуда он перелез на телеграфный столб! Эта необы­чайная жизненная форма, по-видимому, явля­ется промежуточной между растением и жи­вотным; согласно современным представлени­ям, она не принадлежит ни к тому, ни к друго­му миру. Та «клякса», относящаяся к группе слизевиков Myxomycetes, представляет собой передвигающуюся протоплазматическую мас­су. Из нее, пожалуй, получилось бы презабав­ное домашнее животное.

Неудобства присущи любой природной среде и от них страдают как люди, так и жи­вотные. В условном списке «неприятностей» влажного тропического леса пальму первенст­ва прочно удерживают паразиты. Здесь встре­чаются даже насекомые, паразитирующие на других насекомых. Сложнейшие узлы и взаи­мозависимости между паразитами и их хозяе­вами, пожалуй, превосходят фантазию авто­ров научно-фантастических романов.

Один из ярких примеров — паразитирую­щие в гусеницах бабочек осы-ихневмоны из се­мейства настоящих наездников; они, словно ведьмы, рыщут по лесу в поисках гусениц, а найдя, набрасываются на них и откладывают им в тело одно или несколько яиц. Последняя операция происходит незаметно для жертвы — ничего не подозревающая гусеница продолжа­ет заниматься своими делами. Вскоре из каж­дого яйца выводится около тридцати личинок, которые начинают питаться внутренними органами гусеницы. Строго говоря, ихневмон не истинный паразит, а «паразитоид» (какое-то потустороннее слово, не так ли?), поскольку в конечном итоге он уничтожает хозяина. Прав­да, для полного успеха осы-ихневмоны не должны убивать своего хозяина слишком быс­тро, иначе погибнут сами. С искусностью хи­рурга они выедают внутренности жертвы, ос­тавляя жизненно важные органы на «десерт».

Размеры этих рептилий и их охотничья хватка способны внушить мистический ужас. В действительности же удавы, которые появи­лись еще до разделения материков, не очень опасны, даже несмотря на то, что некоторые из них самые крупные рептилии.

Семейство удавовых, объединяющее более 100 видов, появилось около 100 миллионов лет назад в поздний меловой период. Тогда эти животные едва достигали одного метра. Толь­ко начиная с эоцена (около 60 миллионов лет) встречаются останки удавов больших разме­ров. В эволюции возникали разные формы: и карликовые, и гигантские, но по многочислен­ности первых можно предположить, что они были более приспособленными.

Предки удавов, как, впрочем, и других змей, близки к ящерицам. Присутствие змей на всех континентах свидетельствует, вероятно, о том, что они возникли до разделения этих групп. Ложноногие змеи появились очень рано, на что указывают их многочисленные ископае­мые останки, обнаруженные по всему земному шару. Некоторые принадлежали крупным фор­мам, сравнимым с анакондами. Останки этих гигантских рептилий были найдены в отложе­ниях верхнего мелового периода и эоцена на Мадагаскаре, в Египте и Южной Америке.

Чтобы перемещаться по прямой линии, удав использует крупные брюшные чешуи, которые с помощью специальных сильных мышц пооче­редно поднимаются и смещаются вперед. Дру­гая группа мышц тянет зацепившиеся за грунт чешуи назад, продвигая тем самым тело удава вперед. После линьки желтая анаконда, напри­мер, приобретает сверкающую яркую окраску. Ее старая сброшенная кожа выглядит тусклой, поскольку окраска формируется не в поверхно­стных, а в глубоких слоях кожи. Линьке под­вергаются даже клоакальные шпоры. У моло­дых удавов линьки следуют одна за другой.

Хотя крупные удавы много времени проводят на деревьях, они здесь не охотятся и не падают сверху на свою жертву, как часто полагают.

Обычно удавы подстерегают добычу в заса­де, но они способны преследовать ее и по следам, которые обнаруживают с помощью языка и обонятельных клеток, находящихся в спе­циальном органе на нёбе. Кроме того, удавы чувствуют колебания почвы.

Крупные удавы, такие, как анаконды и обыкновенные удавы, охотятся на животных разных размеров. Молодые атакуют любую мелочь.

Страх, который вызывают у нас змеи, осо­бенно гигантские удавы, рожден мистически­ми легендами и ужасными впечатлениями от гибели их жертв. В то же время змея может служить и символом возрождения благодаря линькам, обновляющим цвет. Гигантские уда­вы сами становятся добычей главным образом из-за своих шкур: дубленая и сухая, она теря­ет в значительной мере свой цвет, но сохраня­ет основной рисунок, который очень хорош.

В Азии, и особенно в Китае, некоторые виды змей используются в пищу, но анаконды и на­стоящие удавы для этого не годятся, и более то­го, из них не изготовляют лекарства.

Однако крестьяне держат удавов в качестве домаш­них животных в основном для того, чтобы избавиться от некоторых гры­зунов. Длина одо­машненных с этой целью удавов составляет в среднем около 3 метров. В Кариб­ском бассейне, например, для борьбы с ядови­тыми змеями завезли мангуст. Выпущенная на Антильских островах мангуста истребила целые популяции этих рептилий, но тем не ме­нее операция провалилась.

Огромное бочкообразное тело, ноги, как столбы, какая-то шишкастая голова с широ­ченными ушами, длиннющий — до земли — хобот да пара торчащих изо рта бивней — та­ков облик типичных представителей отряда хоботных. Именно эти диковинные животные из тропических районов Африки и Азии счи­таются символом не только физической мощи, но и мудрости, доброты, спокойствия. Отряд хоботных произошел в эоценовое время, то есть около 60 миллионов лет назад. На протя­жении последующих геологических периодов появилось 30 видов этого отряда, из них в на­стоящее время сохранилось только 2 вида.

Важнейший и самый замечательный орган слона, несомненно, хобот, представляющий со­бой совершеннейший аппарат обоняния, даю­щий возможность слону воспринимать запахи на расстоянии до 5 километров. С анатомичес­кой точки зрения хобот состоит из 40 тысяч пуч­ков кольчатых и продольных мускулов и сухо­жилий без костей, что позволяет ему изгибаться, вытягиваться и сокращаться. Улавливая запа­хи, слон высоко поднимает хобот и поворачивает его из стороны в сторону или проделывает то же самое, положив хобот на землю. Хобот служит слону и органом осязания, позволяя животному уверенно обходить все препятствия на своем пу­ти, даже при движении в темноте. При водопое слон набирает хоботом воду (сразу 6—8 литров) и отправляет ее в рот. Наконец, хобот, заменяю­щий слону палец, кисть руки и всю руку, спосо­бен поднять с земли мелкую монетку, сорвать пучок травы или ветку, вырвать с корнем дере­во, ударить или схватить врага, а потом поднять его и бросить оземь. Без хобота слон неминуемо погибает голодной смертью. Во всех столкнове­ниях и тревожных ситуациях слон тщательно оберегает эту самую чувствительную часть свое­го тела, спешно свертывая хобот.

Эта замечательно красивая кошка облада­ет вытянутым, гибким, стройным и вместе с тем сильным телом, округлой головой, длин­ным хвостом, стройными, очень сильными но­гами. Тело в длину достигает 91 —180 см, хвост — 75—110 см, масса обычно 32—40 кг, но изредка превышает 100 кг. Мех у леопар­дов из тропических стран густой, но не пуши­стый, весьма ярко окрашенный. У дальневос­точных зверей зимой шерсть пушистая, более густая, довольно тусклая. Общий тон окраски желтый с тем или иным оттенком. По этому фону (по всему телу, хвосту и ногам) рассеяны четко очерченные сплошные и в виде колец черные пятна. В тропических странах иногда встречаются звери-меланисты, которых назы­вают черными пантерами. Они особенно обыч­ны на Яве. Черные особи могут родиться в од­ном выводке с нормально окрашенными дете­нышами.

Ареал леопарда весьма обширен, превы­шая область распространения любого другого представителя данного семейства, не исклю­чая пумы. Он населяет большую часть Африки (кроме Сахары) и южную половину Азии. В Советском Союзе леопард еще недавно водился на Кавказе, но в настоящее время изредка по­является только в Закавказье. Иногда он встречается в республиках Средней Азии, а ча­ще — в южной части Приморья.

Тигра, несомненно, можно назвать власте­лином джунглей. Среди всех кошачьих это на­иболее могучий, ловкий и свирепый хищник.

Тигр — самая большая и грозная кошка. Ни один из хищных млекопитающих не соеди­няет в себе такую привлекательную красоту с такой страшной свирепостью, как тигр. Выде­ляют два основных подвида тигров — амур­ский (уссурийский) и бенгальский, — по­скольку третий, индонезийский, подвид почти вымер. Представители уссурийского подвида при длине более 3,5 м весят до 350 кг. Тигры, обитающие в тропических областях Азии, за­метно мельче. Масса бенгальского тигра не превышает 250 кг, что соизмеримо с массой африканского льва.

Центр происхождения тигра находится в Юго-Восточной Азии. Оттуда тигр, как и мно­гие другие животные (например, леопард и пятнистый олень), двигаясь на север и на юг, дошел до Уссурийского края и Приамурья и распространился по полуострову Малакка и островам Суматра, Ява и Бали. На западе гра­ница ареала распространения тигра доходила некогда до Турции, захватывая Среднюю Азию.

Для большинства животных важнее всего быть незаметными. В равной мере в этом заин­тересованы и вегетарианцы и хищники. Им выгодно не попадаться на глаза ни врагам, ни жертвам. Для этого в первую очередь необхо­димо, чтобы одежда не выделялась на фоне ок­ружающей растительности, имела бы, так ска­зать, покровительственную окраску.

Лес — зеленое море. Этот цвет доминирует в любом лесу. Не удивительно, что многие лесные обитатели, в первую очередь живущие на деревь­ях, где убегать, спасаясь от преследования, зна­чительно сложнее, чем на земле, особенно заин­тересованы в том, чтобы стать незаметными, и потому облачаются в соответствующие одежды.

Зеленая окраска чрезвычайно популярна среди членистоногих. Ею особенно охотно поль­зуются существа, не имеющие крыльев. Взрос­лые насекомые, их яйца, гусеницы и куколки часто рядятся в этот цвет. По их пути пошли и пауки, обитающие в кронах деревьев или в тра­ве. Их близкие родичи, предпочитающие жить на древесных стволах, окрашены под цвет коры в коричнево-бурые и оливково-серые тона, а представители североамериканских пауков-бокоходов — в белый или желтый цвет.

Чему только не подражают животные, что­бы стать незаметными: листьям, веточкам, ко­лючкам, древесной коре, лишайникам. Обита­ющие в кронах деревьев змеи легко становятся похожими на лианы. В лесах Явы живут уди­вительные пауки. Они на виду у всех часами отдыхают на листьях растений. От хищников их спасает сходство (и формой и расцветкой) с птичьим пометом. Подобным образом маски­руются многие бабочки, гусеницы и другие на­секомые. Южноазиатские нежно-розовые бо­гомолы держатся среди таких же нежно-розо­вых цветов. Чтобы не выдать себя ничем, они прижимают к телу и прячут свои конечности. Насекомые, посещающие цветы, становятся легкой добычей хищника.

Многие мелкие существа стараются приоб­рести сходство с каким-нибудь неодушевлен­ным предметом. Зеленые крылья кузнечика, пронизанные многочисленными жилками, и без того похожи на листья деревьев. Но пред­ставители некоторых видов тропических дре­весных кузнечиков во время отдыха на то­неньких веточках становятся на голову. В та­кой позе они неотличимы от листочков, сидя­щих на коротких черешках.

Чтобы зрительно узнать предмет, необхо­димо проследить его контуры. Если окраска от­влекает внимание, мешает увидеть очертания предмета, узнать его трудно. На этом основано одно из средств маскировки — расчленяющая окраска, или камуфляж. Он одинаково приме­ним и к зданиям, и к живым существам. В про­стейшем случае расчленяющий эффект дости­гается тем, что тело делится на две-три части с помощью резко контрастирующей окраски. Яркий пример — жители южноазиатских ле­сов чепрачные тапиры. Их голова, шея, плечи, грудь и все четыре конечности окрашены в чер­ный цвет, а вся остальная, большая часть тела серовато-белая. Издалека черная и белая части тела кажутся самостоятельными предметами необычной формы. Благодаря этому в прони­занном солнечными лучами лесу тапира заме­тить трудно.

Более сложный тип расчленяющей окрас­ки — яркая полоса, разделяющая тело на две части и резко контрастирующая с основным фоном. К этому способу часто прибегают ля­гушки и квакши. Желтая, оранжевая или чер­ная полоса, если она проходит по боковой по­верхности тела, особенно заметна, когда на си­дящее животное смотрят сбоку. Обычно она начинается на морде, обязательно захватыва­ет глаз, делая его незаметным, что очень важ­но, и заканчивается над бедром или проходит по нему. Полоса делит лягушку на верхнюю и нижнюю части. Каждая из них ни на что не по­хожа. У других лягушек расчленяющая поло­са проходит вдоль хребта, деля животное на две симметричные половины, плохо иденти­фицируемые по отдельности.

Африканская гадюка-носорог названа так из-за двух шиловидных чешуек, слегка загну­тых назад (они есть и у габонской родственни­цы), которые располагаются на кончике мор­ды между широко зияющими ноздрями. Голо­ва франтихи украшена желтыми и голубыми полосами, а вдоль спины тянется цепочка двойных голубых трапеций, окаймленных желтой полоской и соединенных между собою черными ромбами. Вдоль каждого бока лежат черные треугольники вперемежку с зелеными ромбами с узкой красной каймой.

Гадюка-носорог тяготеет к влажным лесам с яркой растительностью, создающей прекрас­ный фон, в котором «растворяется» рельеф­ный орнамент красотки. Сходным образом разрисована шкура медноголового щитоморд­ника, ромбического гремучника, плоскохвостого геккона и других рептилий.

Млекопитающие тоже используют эффект рельефности. У серого трехпалого ленивца на спине большое оранжево-рыжее пятно, обрам­ленное черной полоской. Когда зверь висит на ветке в своей обычной позе спиною вниз, пятно кажется удивительным плодом. Если учесть, что с первого этажа увидеть ленивца практически невозможно, тем более целиком, не засло­ненного хотя бы частично листвой, этого нехит­рого приспособления может оказаться достаточ­но, чтобы не бросаться в глаза хищнику.

У лесных животных известны случаи, так сказать, противоестественной окраски, когда спина или, точнее, верхняя часть тела окра­шена в светлые тона, а брюхо, нижняя часть тела — в темные. Как ни странно, и это помо­гает маскироваться, только приходится при­лагать дополнительные усилия. Пауки с чер­ным брюхом подвешиваются к своей паутине снизу, вместо того чтобы просто разгуливать по ней, как это делают черноспинные родст­венники. Так же ведут себя взрослые насеко­мые, гусеницы лесных бабочек и их куколки. Подвешиваются головой вниз летучие мыши и висячие попугаи.

Не все части тела животного одинаково хо­рошо заметны. В первую очередь обращают на себя внимание конечности и голова, а на ней самая заметная деталь — глаза. Именно их приходится особенно тщательно прятать. Принципы маскировки те же. Чтобы голова

меньше обращала на себя внимание, птицы носят белые, черные или цветные «шапочки», которые искажают ее привычную форму. Или голова отделяется от туловища «надетой» на шею и грудь манишкой. Этому же служит рас­краска головы, призванная расчленить ее контур.