Монографических исследований, посвященных истории России в царствование Петра II, не существует. (Исключение составляет книга К. Арсеньева, опубликованная в 1839 году, однако она безнадежно устарела как вследствие незрелости исторической науки того времени, так и в связи с привлечением автором ограниченной источниковой базы.) Такое положение дел не является случайным. Петр II царствовал менее трех лет, и за это время не произошло никаких важных событий, способных привлечь внимание историка. Да и сам Петр II не может претендовать на роль абсолютного монарха. По образному выражению историка церкви А. В. Карташева, он был всего лишь «символической тенью императорской власти».
Справедливость этой оценки не вызывает сомнений. Великий князь Петр Алексеевич был провозглашен императором 7 мая 1727 года, когда ему не исполнилось двенадцати лет (он родился 12 октября 1715 года). «Тестамент» (завещание) Екатерины I возлагал обязанности регента над малолетним царем до достижения им 16-летнего возраста на Верховный тайный совет. Фактически же эту роль узурпировал князь Александр Данилович Меншиков, считавшийся, согласно тому же завещанию, нареченным тестем императора.
Петр Великий ввел в России обычай, распространенный в странах Западной Европы: закреплять дружеские отношения между государствами брачными узами между представителями правящих в них династий. Старшую дочь Анну он выдал замуж за герцога Голштинского, двух племянниц — Екатерину Иоанновну и Анну Иоанновну — за герцогов Мекленбургского и Курляндского. Сыну же своему царевичу Алексею он тоже подыскал невесту — сестру супруги австрийского императора Шарлотту Христину Софью.
Царевич несколько раз встречался с нареченной невестой. Она ему не приглянулась, и он просил отца познакомить его с другими европейскими принцессами. Но царь настоял на своем. 11 апреля 1711 года был заключен контракт о бракосочетании: определен был размер приданого, закреплено право супруги исповедовать лютеранскую веру, а детей — православную. На содержание двора супруги царевича царь обязался ежегодно отпускать 50 тысяч рублей.
После смерти царевича Алексея Петр остался круглым сиротой. Заботу о нем возложила на себя сердобольная супруга царя Екатерина. В 1719 году она назначила своего пажа Семена Афанасьевича Маврина воспитателем четырехлетнего великого князя.
Чему и как учил Маврин Петра Алексеевича, неведомо. Но судя по тому, как складывалась карьера наставника, неграмотная императрица была довольна службой бывшего пажа — в 1725 году он был произведен в камер-юнкеры, пожалован несколькими деревнями, а в начале 1727 года получил один из высших придворных чинов камергера. Благосклонное отношение императрицы к Маврину выразилось и в том, что она выдала за него замуж камер-фрейлину своей племянницы княжну Лобанову. Вероятно, обязанности Маврина ограничивались не столько обучением, сколько воспитанием: знаниями, необходимыми для обучения Петра, бывший паж не располагал.
В феврале 1722 года император Петр I обнародовал Устав о наследии престола, коренным образом менявший порядок престолонаследия. Появление его было обусловлено отчасти делом царевича Алексея, отчасти рационалистическими убеждениями царя. Петр решил поломать установившуюся традицию, когда великокняжеский, а затем царский престол после смерти государя автоматически переходил к его старшему сыну.
Устав о наследии престола передавал право назначить преемника царствующему государю: «Кого он похочет, того и назначит». Более того, царствующий монарх, обнаружив, что назначенный им наследник не в состоянии нести бремя управления страной ввиду своих ограниченных умственных способностей или по болезни, мог назначить другого наследника.
Неизвестно, по какой причине Петр не воспользовался им же установленным порядком престолонаследия накануне смерти. На этот счет можно высказать лишь две догадки, имеющие равные права на существование. Либо Петр так и не простил супружескую неверность Екатерины, обнаружившуюся в самом конце его жизни; либо не сознавал опасности болезни и рассчитывал, что ему и на этот раз удастся победить недуг.
Первые признаки недуга князь обнаружил 19 июня — в этот день он принимал лекарства, ему пускали кровь. Надеялись, что после мыльни князю полегчает, но нет — ему стало хуже. С 22 июня он уже не покидал покоев, хотя еще не слег. Его навещали члены Верховного тайного совета — Апраксин, Головкин, Голицын, Остерман. Он вел деловые разговоры, крепил письма. Но консилиум врачей, состоявшийся 26 июня, запретил больному заниматься делами и уложил его в постель.
Состояние больного дало современникам повод ожидать близкой кончины князя. Лефорт доносил 12 июля в Дрезден: «Кроме харканья кровью, сильно ослабляющего Меншикова, с ним бывает каждодневная лихорадка, заставлявшая за него бояться. Припадки этой лихорадки были так сильны, пароксизмы повторялись так часто, что она перешла в постоянную. В ночь с девятого на десятое число с ним случился такой сильный припадок, что думали о его близкой смерти».
Коронация государя в жизни страны занимает важное место — торжественной и пышной церемонией она как бы завершает процесс его вступления на престол. Торжественность и пышность церемонии призваны подчеркнуть особое место в обществе монарха, которому, как сказано в Уставе воинском, «повиноваться сам Бог повелевает».
До Петра Великого коронация носила чисто церковный характер. Петр внес в эту процедуру светское начало. От московской старины остались лишь внешние черты: почетное место отводилось в церемонии духовным иерархам, от которых наследник получал благословение на царствование и регалии царской власти. Но наряду с церковным песнопением, напутствием архиерея и колокольным звоном всех церквей и монастырей старой столицы стала раздаваться пушечная и ружейная пальба, устраивались фейерверки и иллюминации, шествие через триумфальные ворота и т. д.
В той или иной степени влияние на поведение юного царя и на формирование его характера оказывали члены его семьи. Так случилось, что это были исключительно женщины — его тетка цесаревна Елизавета Петровна, сестра Наталья и, в меньшей степени, бабка Евдокия Федоровна.
Среди названных персон особо следует выделить имя Елизаветы Петровны. Отношения между теткой и племянником заслуживают внимания не столько с точки зрения их исторической значимости, сколько с бытовой и нравственной стороны, ярко иллюстрируя атмосферу, существовавшую при дворе того времени. Елизавета Петровна не пыталась удержать племянника ни от разгульных похождений, ни от страсти к охоте. Более того, ее вполне устраивала беззаботная жизнь племянника, заполненная удовольствиями и развлечениями всякого рода: эта жизнь полностью соответствовала ее собственным вкусам. Если называть вещи своими именами, то царевна, бывшая на шесть лет старше своего племянника, стала его любовницей. Причем не она соблазнила царя, а наоборот, тот влюбился в нее и стал добиваться — и добился! — от нее взаимности.
Неуемная страсть Петра II к охоте и разгулам во многом объяснялась влиянием, которое оказывал на него князь Иван Алексеевич Долгорукий.
Иван Долгорукий принадлежал к тому кругу посредственных личностей, которые остались бы незамеченными историками, если бы волею случая не оказались бы в фаворе у царственных особ. Он не блистал ни талантами, ни образованностью, ни высокой нравственностью, ни чувством ответственности за свои поступки.
Родился Иван Долгорукий в 1708 году, то есть был старше Петра II на семь лет. Воспитывался он не в семье отца, Алексея Григорьевича Долгорукого, но дедом, известным дипломатом петровского времени, послом России в Варшаве Григорием Федоровичем Долгоруким, а затем сменившим его на этом посту князем Сергеем Григорьевичем Долгоруким.
С падением Меншикова Петр II освободился от жесткой опеки светлейшего. Но обрести независимость от взрослых, самостоятельность в поступках и суждениях он, разумеется, не мог. Его воспитателем оставался А. И. Остерман, но и влияние Остермана на императора с каждым днем ослабевало в пользу фаворита Ивана Долгорукого, а затем его отца князя Алексея Григорьевича.
Как мы уже говорили, влияние Долгоруких совершенно не походило на влияние Меншикова. Самородку Меншикову алчность и беспредельное честолюбие не мешали быть государственным деятелем, вполне понимавшим необходимость дать наследнику трона должное воспитание и образование. У ограниченного князя Алексея, напротив, интерес к судьбе императора не простирался далее использования своего влияния для личной корысти. Влияние Долгоруких опиралось лишь на удовлетворение капризов своенравного отрока и поощрение его нездоровых наклонностей.
Отсутствие специальных исследований, освещающих историю России в царствование Петра II (если не считать безнадежно устаревшей монографии К. Арсеньева, опубликованной в 1839 году), неудивительно. В это трехлетнее царствование не произошло ничего такого, что привлекло бы внимание историков: ни военных конфликтов, ни социальных потрясений, ни запоминающихся событий в экономической и культурной жизни общества.
В основном, рассказывая о том, что происходило тогда в стране, приходится довольствоваться двумя видами источников — депешами и записками иностранных наблюдателей и Полным собранием законов Российской империи. Но оба вида источников имеют серьезные изъяны: первые отличаются поверхностностью содержания, ограниченным кругом событий и явлений, которые они освещают, отсутствием конкретного материала, подтверждающего наблюдения авторов; второй сообщает лишь о намерениях правительства, но умалчивает о том, в какой мере и как эти намерения претворялись в жизнь. Единственным критерием выполнения норм, устанавливаемых законами, является их периодическая повторяемость: если публикуются указы одинакового содержания, значит, предшествующие указы оказались неисполненными.