В XX век Россия вступила на гребне волны собственного резкого промышленного подъема, создавшего прочную основу для будущего индустриального развития. Однако исторические процессы, проходившие в нашей стране как социуме с низким совокупным прибавочным продуктом, привели к тому, что промышленное развитие в конце XIX — начале XX в. было лишено системности. Это обусловило пробелы этого развития, прежде всего в области более совершенных технологий. Необходимо учитывать и другие обстоятельства. Фундаментальные социально-политические буржуазные реформы, начавшиеся 19 февраля 1861 г., сохранили первенствующее положение за консервативным дворянством. Сняв путы крепостничества, реформы утяжелили положение крестьянства выкупными платежами и системой земельных отрезков. Суровый климат и низкое плодородие почв резко ограничивали возможность расширения производства в индивидуальном крестьянском хозяйстве, даже в наиболее зажиточной его части. Данная ситуация резко осложняла усвоение передовых технологий аграрного производства, хотя элементы этих технологий в ряде районов страны получали развитие.

В целом же в российском социуме земля по-прежнему цепко удерживала в своих объятиях гигантское большинство населения страны, обеспечивавшее общество, помимо собственного простого воспроизводства, лишь минимальным объемом совокупного прибавочного продукта.

Российская империя на рубеже XIX–XX вв. оставалась крупнейшей державой мира, простираясь на тысячи километров с запада на восток и с севера на юг. Протяженность границ составляла почти 70 тыс. км, из них около 50 тыс. приходилось на долю океанов и внешних морей. Разнообразие географических зон и их естественных ресурсов создавали объективные предпосылки для процветания страны, но природно-климатические факторы обусловили существенные трудности в ее экономическом и социально-политическом развитии. На первое место следует поставить повсеместную суровость климата. Как отмечали авторы конца XIX в., «везде в России бывают зимою морозы, нигде температура самого холодного месяца не выше 7°». Даже для европейской части характерны длительные зимы с замерзанием рек и снежным покровом. Области с теплым климатом здесь сравнительно невелики (Крым, побережье Черного моря, Закавказье) в противоположность огромным территориям Севера Европейской России, отличающимся суровыми природными условиями. Пространства с очень холодными температурами абсолютно преобладают в Сибири и на Дальнем Востоке. Резкая континентальность климата присуща большей части Средней Азии и Степного края (Уральская, Семипалатинская, Акмолинская и Тургайская области).

В середине 1880-х гг. в стране завершился промышленный переворот, показателем чего стало экономическое господство в российской индустрии крупных фабрик, базирующихся на применении паровых двигателей. Однако в российской промышленности и в эти годы, и позднее существовали производства, где превалировал ручной труд и мануфактурные формы организации производства. В России с ее огромными, мало заселенными пространствами сохранялись целые районы, где господствовал патриархальный уклад и не было развитых форм промышленного труда, а только их начальные ростки в виде домашней промышленности.

В начале XX в. в большей или меньшей степени сосуществование различных укладов было характерно и для других стран мира, включая Европу. Наиболее значительным отличием России от группы капиталистически развитых государств являлась «спрессованность» во времени отдельных этапов капиталистической эволюции. В Западной Европе и Северной Америке переход к индустриальному обществу совершался постепенно, в условиях более длительного существования эпохи свободной конкуренции. Итогом индустриализации к концу XIX в. в Великобритании, Франции, Германии, Нидерландах, США стало возникновение сложной производственно-отраслевой структуры промышленности, включавшей развитую металлургию, машиностроение и такие их производства, как сталелитейное и станкостроение.

В последнее десятилетие XIX в. и в начале XX столетия аграрный сектор в России оставался наиболее крупной сферой занятости населения (более 75 %) и выступал основным системообразующим фактором ее экономического районирования. На долю сельского хозяйства в структуре народного дохода за 1913 г. приходилось 54 %, а в структуре народного богатства страны в 1914 г. оно составляло в совокупности с лесоводством, рыболовством и охотой 35 %.

В России в 1890-е гг. продолжалось вызванное отменой крепостничества развитие капитализма, что обусловило достаточно стабильный рост аграрного производства, хотя внешние факторы этому не благоприятствовали. Начавшийся с конца 1870-х гг. мировой, точнее, европейский аграрный кризис стал следствием увеличения ввоза зерна в импортирующие государства Европы из США, Канады, Аргентины, Австралии. Это привело к падению цен на хлеб за 20 лет примерно вдвое и негативно отразилось на российском экспорте зерна. Его рост, бывший в пореформенную эпоху постоянным, в 1890-х гг. приостановился, хотя объем среднегодового вывоза оставался высоким — 444 млн пудов. При этом пшеницы вывозилось около 2/5 ее чистого сбора, ячменя — около трети. Уменьшение доходов от хлебного экспорта снижало инвестиции в сельскохозяйственное производство, что замедляло рост земледелия в производящих районах страны по сравнению с предшествующим периодом. Как обычно, не была благосклонна к русскому земледельцу природа. Урожайность хлебов в пореформенную эпоху резко колебалась по отдельным годам в зависимости от погодных условий.

Завершение промышленного переворота к середине 1880-х гг. значительно ускорило рост крупного производства и усилило его размежевание с мелким, кустарным производством. Из состава цензовой промышленности России, подлежащей государственному учету и статистическим обследованиям, исключаются мелкие предприятия кустарного типа. Уже в 1890-е гг. среди учтенных предприятий резко сократилось (с 23 до 8 тыс.) количество заведений, имеющих менее 16 рабочих, но увеличилось (с 4,5 до 6,6 тыс.) число предприятий с 16 и более рабочими. В 1900 г. вся промышленность империи, включая нецензовую, насчитывала свыше 38 тыс. заведений, а цензовая только в европейской части — около 21 тыс., или 54 %. Однако ее доля была очень высока в численности рабочих (91 %) и валовой продукции (94 %), что свидетельствует о безусловном господстве в индустрии России крупного производства.

Как и в других капиталистических странах, в России не только сохранялось, но и развивалось мелкотоварное производство. В городах действовали многочисленные пошивочные, шляпные, обувные, часовые мастерские, заведения по ремонту мелких металлических изделий. Практически во всех российских губерниях существовала кустарная промышленность, представленная крестьянскими промыслами.

Успешное функционирование сельского хозяйства и промышленности в условиях капитализма невозможно без развитой индустриальной инфраструктуры, включающей системы транспорта, связи, торговли и кредита. Для российского государства с его огромными территориями, часто труднодоступными, и с климатом, неблагоприятным для проживания человека, налаживание и развитие экономических связей на рубеже XIX–XX вв. оставались проблемами, требующими больших усилий и финансовых затрат. Интенсивное строительство железных дорог в России, начавшееся в пореформенную эпоху, как правило, определялось не задачами развития промышленности, а прежде всего обеспечением управляемости отдаленных регионов империи и решением военно-стратегических целей самодержавия. Особую роль играла заинтересованность дворянства в проведении железнодорожных линий прежде всего от производящих хлебных центров к западным границам, а также черноморским и балтийским портам. Итоги железнодорожного строительства к началу 1890-х гг. выглядели значительно (23 тыс. км), если абстрагироваться от масштабов территории России.

С 1893 г. в стране начинается невиданный подъем железнодорожного строительства. За короткий срок было сооружено 150 новых магистралей общей протяженностью в 22 тыс. верст, т. е. больше, чем за предшествующее двадцатилетие. Ежегодный прирост сети в 1893–1900 гг. составлял в среднем около 3 тыс. верст. Импульсом железнодорожного бума явилось сооружение Великой Сибирской магистрали, имевшее большое военно-стратегическое и международное значение.

Население России (без Финляндии) в пределах страны по переписи 1897 г. составляло 126,6 млн человек, из которых 73 % проживали в Европейской России. Данные переписи 1897 г. показали значительный прирост населения по сравнению с дореформенным периодом. Эта тенденция сохранялась и впоследствии, что подтверждают расчеты Центрального статистического комитета. К 1914 г. численность населения России (без Финляндии) достигала 175,1 млн человек, а общий прирост равнялся 38 %, в 50 губерниях Европейской России — 36 % и на Кавказе — 38 % соответственно.

Естественный прирост в России (без Польши и Финляндии), составляя в 1908–1913 гг. около 16 %, относился к самым высоким в мире. Основными факторами проявления этой тенденции были заинтересованность крестьянской семьи в рабочих руках, постепенное улучшение условий жизни более значительной части населения, распространение медицинского обслуживания, особенно в привилегированных и городских слоях общества, что сокращало смертность, в частности детскую. Однако из-за часто повторяющихся голодных лет, различных эпидемий смертность в России вдвое превышала этот показатель в Германии и Англии. Необходимо отметить, что на протяжении всей истории России, включая и весь XX в., ни один народ, проживавший на ее территории, не исчез.

В октябре 1894 г. скончался император Александр III. Хотя он почти год болел, его смерть оказалась неожиданной для общества и близких. Цесаревич Николай Александрович записал в дневнике: «Боже мой, что за день!.. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобной ужасная действительность». Как наследник престола Николай II получил хорошее образование, чему способствовали и его учителя. Обучение наукам дополнялось опытом военной службы (строевая служба в гвардии, командование ротой, потом эскадроном) с получением соответствующих званий: штабс-капитан (1887), капитан (1891), полковник (1892).

В семье был установлен строгий распорядок, и цесаревич не пренебрегал занятиями, хотя, как пишут многие авторы, звезд с неба не хватал. Хорошие манеры, образование и общее воспитание, приучившее к сдержанности, располагали к нему окружающих. Эти черты и молодость царя (26 лет) вселяли обществу надежды на будущее благополучие России. Но сам Николай II чувствовал себя неуверенно, записывая в дневнике: «Я не подготовлен быть царем. Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами». Александр III не приобщал цесаревича к делам государственного управления. У нового императора не было и собственного глубокого, всестороннего представления о своей роли верховного правителя огромной империи в ту переломную эпоху, в которую он встал у кормила власти. Обыденность этих воззрений Николая II выразилась в переписном листе в его известной записи о роде занятий: «Хозяин земли русской».

Проведение внутриполитического курса в России на рубеже XIX–XX вв. осложнялось существованием неразрешимого противоречия: с одной стороны — феодальная самодержавная монархия, стремившаяся всеми силами сохранить свое господство, с другой — изменившиеся экономический базис и социальная структура российского общества, требовавшие последовательных и радикальных социально-экономических преобразований. Основной целью экономической политики царизма в этот период являлось укрепление материальных основ власти, обеспечение прочности ее социальной базы, а также создание всеобщих условий производства, что всегда было характерно для российского государства как общества с низким уровнем прибавочного продукта. В выборе основного звена экономической политики правительства сказалось влияние взглядов целой плеяды руководителей Министерства финансов второй половины XIX в. (М. X. Рейтерн, Н. X. Бунге, И. А. Вышнеградский), считавших расширение сферы промышленного труда важным фактором подъема благосостояния России. Эти позиции разделял и новый министр финансов Сергей Юльевич Витте, утвержденный в должности в январе 1893 г. Своим ближайшим помощником Витте избрал В. И. Ковалевского, которого современники называли «министром по делам промышленности и торговли». Суть своих экономических воззрений он выразил так: «Только равновесие сельскохозяйственной и промышленной деятельности народа является залогом мощи и независимости государства. Страны, исключительно земледельческие, в конечном своем результате обречены на бедность и политическое бессилие».

Новое царствование ознаменовалось открыто заявленной поддержкой высшего сословия Российской империи, прежде всего поместного дворянства. Уже в Манифесте от 14 ноября 1894 г. объявлялось об очередном снижении процента по ссудам должников Дворянского земельного банка. Это послужило поводом подачи правительству ходатайств дворянских собраний, в которых содержались призывы о помощи, необходимости оградить дворянские родовые гнезда как сельскохозяйственные культурные центры от разорения. Во время коронационных торжеств Николай II выразил сочувствие нуждам дворянского сословия, что увеличило поток прошений. Приобретавший все большую агрессивность социальный паразитизм помещичьего класса вызывал неудовольствие в министерских сферах. Однако это не помешало в мае 1897 г. ввести императорским указом очередное понижение учетного процента Дворянского земельного банка с 4 до 3,5 %.

Вопросы аграрной политики на рубеже XIX–XX вв. бурно обсуждались на специально созываемых ведомственных совещаниях, особых совещаниях, комиссиях и т. п. В 1896 г. стало работать Совещание с участием губернских предводителей дворянства в рамках Министерства внутренних дел (МВД), в 1899–1901 гг. действовало так называемое Особое совещание И. А. Звегинцева. Его сменила Комиссия центра, возглавляемая государственным контролером В. Н. Коковцовым.

Начало массового рабочего движения относится в России к концу XIX в. Первая волна крупных, длительных забастовок прошла в середине 1896 г., когда на борьбу поднялись столичные текстильщики, требуя сокращения рабочего дня с 13 ч до 10 с половиной, повышения расценок, уплаты сполна за «коронационные дни». В стачке участвовало более 30 тыс. человек. Она прекратилась 18 июня после повальных обысков, высылки «на родину», арестов свыше 1000 человек и обещаний рассмотреть требования. Когда стало очевидно, что власти не выполняют данные посулы, рабочие возобновили борьбу. К забастовавшим в январе 1897 г. текстильным мануфактурам присоединились металлисты Александровского, Невского, частично Путиловского заводов. Всего в стачке участвовало до 20 тыс. человек.

По фабрикам было распространено правительственное объявление о подготовке законопроекта об урегулировании рабочего дня, а предпринимателям разрешалось, не дожидаясь принятия закона, сокращать рабочее время. Петербургская майско-июньская стачка 1896 г., возобновленная в январе 1897 г., нашла отклик у рабочих Москвы, Иваново-Вознесенска, Сормова, Екатеринослава и других промышленных центров. Ее результатом был закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах и установлении праздничного отдыха, принятый 2 июня 1897 г. по проекту, обсуждение которого длилось более 10 лет. Показателем превращения рабочего движения в характерную черту жизни российского общества стал его рост даже после принятия нового закона. Количество стачек на предприятиях, подчиненных надзору фабричной инспекции в Европейской России, в сравнении с 1897 г. увеличивается. Особенно возросло число бастующих металлистов: с 3 тыс. в 1897 г. до 20 тыс. в 1899 г.

В последнее десятилетие XIX — первые годы XX в. в стране динамично развивалось революционно-освободительное движение, направленное на свержение абсолютной монархии, и оппозиционнолиберальное, ратовавшее лишь за модернизацию самодержавия. Существенные успехи с точки зрения разработки идеологии движения имела леворадикальная российская социал-демократия. Большая роль в утверждении в России марксизма как самостоятельного течения общественно-политической мысли принадлежала организованной в 1882 г. в Женеве группе «Освобождения труда» во главе с Г. В. Плехановым. Середина 1890-х гг. ознаменована началом революционной деятельности Владимира Ильича Ульянова, вошедшего в мировую историю под своим партийным псевдонимом — Ленин (или Н. Ленин).

Приехав в Петербург в 1893 г., он вскоре проявил себя как организатор и публицист, интересующийся большим кругом теоретических и конкретно-тактических проблем развития российской социалдемократии. Лениным был написан целый ряд значительных трудов по проблемам марксистской политэкономии, истории русского освободительного движения, истории капиталистической эволюции русской пореформенной деревни и промышленности, часть из которых была издана легально. Он активно вел разработку программы социал-демократической партии. Деятельность В. И. Ленина как публициста и исследователя развития капитализма в России на основе обширных статистических материалов делает его известным среди социал-демократов и оппозиционно настроенных либеральных деятелей, а также в более широких кругах российского общества.

На рубеже XIX–XX вв. в освободительном движении России продолжал существовать мощный демократический поток, слабо дифференцированный организационно. Заметным явлением леворадикального крыла освободительного движения стало возникновение на основе различных неонароднических организаций партии социалистов-революционеров (эсеров). В ней были представлены лица, часто сочетавшие упрощенное понимание марксизма со старыми взглядами революционного народничества. В разноголосице мнений объединяющим началом явилась старая идея о «вождях» и «массе», трансформировавшаяся в утверждение об авангардной роли интеллигенции в грядущей русской революции. Одним из видных теоретиков неонародничества стал В. М. Чернов, пытавшийся приспособить социалистические идеи к сугубо крестьянским странам.

С конца XIX в. число организаций социалистов-революционеров в России и эмиграции увеличивалось, но процесс их консолидации шел медленно. Он был ускорен террористическими актами против высших сановников российской бюрократии, когда их вершители заявили о своей принадлежности к социалистам-революционерам. Так поступил студент Карпович, стрелявший в министра Боголепова, и статистик самарской земской управы Лаговский, пытавшийся в марте 1901 г. убить К. П. Победоносцева. Хотя эсеровские группировки не были инициаторами этих покушений, но воспользовались ситуацией, заявив, что избирают террор важнейшим средством борьбы с правительством. Процесс объединения в партию различных эсеровских организаций растянулся на весь 1902 г.

Борьба мировых держав за передел колоний, получение новых рынков сбыта, источников сырья и сферы приложения капиталов привела к возникновению очагов международной напряженности. С конца XIX в. намерения России укрепить свои позиции на Дальнем Востоке столкнулись с интересами Японии. Милитаристские круги последней, мечтая о «Великой Японии», хотели завладеть побережьем Китая, Кореей, Маньчжурией, русскими Приморьем, Забайкальем, Сахалином, Камчаткой.

В политике царизма на Дальнем Востоке отражались интересы русской буржуазии к расширению внешних рынков, что было актуально для развивающейся отечественной индустрии из-за узости внутреннего рынка и слабой динамики его увеличения. Китай был традиционным торговым партнером России. Кроме того, участие русского капитала в железнодорожном строительстве в империи Цин благоприятствовало экономическому освоению Забайкалья и особенно Приморья. Защита безопасности Дальнего Востока отвечала геополитическим задачам России, так как именно в этом регионе обеспечивался непосредственный выход в теплые воды Мирового океана.

Весь 1904 г. отмечен усилением массового движения рабочего люда и крестьянства по всей стране. Прокатившаяся осенью волна стачек улеглась ненадолго. В декабре в бакинской всеобщей забастовке участвовало до 25 тыс. человек. Рабочие держались стойко и впервые в российской истории добились заключения коллективного договора с предпринимателями, по которому устанавливался 9-часовой рабочий день, а заработная плата увеличивалась на 20 %.

3 января 1905 г. началась стачка на Путиловском заводе, к 8 января она стала всеобщей. В стремлении погасить разгоравшийся пожар Г. Гапон активизировал подготовку петиции рабочих к царю. Выработанный в ходе обсуждений документ сочетал искреннюю веру в милость и заботу монарха о народе с выражением недовольства своим положением и требованием демократических реформ. «Государь! Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать», — говорилось в петиции. Помимо созыва Учредительного собрания путем «всеобщей, тайной и равной подачи голосов», в ней предлагалось введение демократических свобод — слова, собраний, совести, неприкосновенности личности. Конец петиции звучал с некоторой угрозой: «Не отзовешься на нашу мольбу — умрем здесь на этой площади, перед твоим дворцом… У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу».

Результатом народной борьбы в осенние месяцы 1905 г., помимо издания Манифеста 17 октября, стало принятие других актов, вносивших изменения в политическую жизнь страны. После публикации 24 ноября «Временных правил о повременных изданиях», упразднявших предварительную цензуру периодики, создались более благоприятные условия для развития российской прессы.

В 1906–1907 гг. печать в России стремительно увеличивается по числу, типам, тиражности изданий. Она отличается разнообразием идейно-политических направлений и ориентированностью на различные слои российского общества. Конечно, цензура не отменялась окончательно: продолжалось взимание штрафов, вынесение предупреждений, приостановка и закрытие изданий. Только в 1906 г. таких взысканий в отношении издателей и отдельных журналистов было до 250, а закрылось 370 периодических изданий. Рост периодики был связан также с возникновением политических партий и общественных организаций, которые не могли полноценно функционировать, не имея своих печатных органов.

Революция оказала большое влияние на последующее экономическое и социально-политическое развитие России. Однако данный ею импульс не привел к существенной модернизации страны, поскольку преобразования осуществлялись консервативной властью, медленно и путем ограниченных реформ. Традиционно в отечественной историографии послереволюционная эпоха определяется как третьеиюньская монархия, противоречиво сочетавшая в себе укоренившиеся принципы абсолютизма и весьма еще слабые, не развитые до конца элементы обновляющейся политической системы.

Государственная дума, ставшая новым явлением в политическом устройстве Российской империи, при всех ее несовершенствах была близка по своим правам и характеру деятельности парламентам других монархических государств мира. Изданием 3 июня 1907 г. Манифеста о роспуске II Государственной думы и нового избирательного закона самодержавная власть совершила государственный переворот, отступив от принципов, заложенных в ранее принятых актах.

После третьеиюньского переворота правительство принимает жесткие меры по стабилизации положения в стране. Наиболее активно эта линия внутренней политики проводилась до 1909 г., т. е. в годы премьерства П. А. Столыпина, что обусловило ее характеристику как «столыпинской реакции». Председатель Совета министров неоднократно публично заявлял о своей убежденности в необходимости искоренения революционных настроений и решительных действий против революционеров. Он не отступил даже перед непрекращавшимися (всего их было И) покушениями на него. Правительство широко использовало Положение об усиленной и чрезвычайной охране, вводя его нормы в отдельных регионах страны.

С кануна революции (июль 1904 г.) и по июль 1909 г. репрессиям подверглось не менее 1,5 млн человек. Беспощадное искоренение смуты сопровождалось обысками в железнодорожных поездах, школах, университетах, церквях, учреждениях земств и судов. К началу 1908 г. в тюрьмах находилось более 200 тыс. человек, что вдвое превышало число мест в них и содействовало распространению болезней, особенно сыпного тифа. Смертная казнь, по словам В. Г. Короленко, стала в России «бытовым явлением». В 1906–1909 гг. было закрыто 350 профсоюзов рабочих, почти 500 — отказано в регистрации. Большинство возникших в революцию демократических организаций подверглись полному уничтожению. Исчез Крестьянский союз, жалкие обломки остались от студенческих и профессионально-интеллигентских союзов.

Идеи дальнейшей модернизации России в социально-экономической сфере получали все большее распространение даже в правящем классе. Такой позиции придерживался и новый председатель Совета министров П. А. Столыпин, считая необходимым ликвидировать глубинные причины народной борьбы против власти. Он: заявлял: «Революция — болезнь не наружная, а внутренняя, и одними наружными средствами ее не вылечишь». В модернизационно-реформаторской линии политики столыпинского правительства ключевое место заняла аграрная реформа. Суть ее сводилась к решению крестьянского вопроса не через отчуждение помещичьих земель, а предоставлением крестьянству земли в индивидуальную собственность за счет общинного фонда.

Данная идея к этому времени прошла уже определенный путь развития на съездах уполномоченных дворянских обществ и в Особом совещании о нуждах сельскохозяйственной промышленности под председательством Витте. При известном сходстве позиций Столыпина и Совета объединенного дворянства в разрешении аграрного вопроса у них были различия, даже определенные противоречия, которые в дальнейшем привели к серьезному конфликту. Дворянство, высказываясь за разрушение общины, видело в этом единственную возможность отвести крестьянскую угрозу от помещичьей земли. Столыпин, не покушаясь на дворянские имения, руководствовался идеей создания в земледельческом центре страны хуторского хозяйства.

С начала 1911 г. стала обнаруживаться шаткость позиции председателя Совета министров, в политике которого разочаровывались правые силы. Все заметнее отказывал в поддержке Столыпину Николай II. Борьбу против премьера возглавили лидеры правых в Государственном совете П. Н. Дурново и В. Ф. Трепов, которые вели свою кампанию продуманно. Они заручились общей поддержкой царя и его разрешением на голосование в Совете против законопроекта правительства о земствах в западных губерниях. Столыпин, не учтя коварства, присущего российскому самодержцу, переоценил прочность своей позиции. Государственный совет, рассматривая закон о земствах, изъял положение о национальных куриях.

Столыпин подал в отставку, но царь ее не принял, не допуская решения подобных вопросов подданными и учитывая мнение императрицы-матери, великих князей, продолжавших видеть в Столыпине опору трона. В итоге председатель был оставлен на своей должности и даже с принятием определенных условий с его стороны, но, как трезвый политик, Столыпин понимал, что дни его премьерства сочтены.

Основной причиной Первой мировой войны стала борьба за территориальный передел мира. Главный узел противоречий лежал в отношениях между Великобританией, крупнейшей колониальной империей мира, и Германией, возросшее экономическое могущество которой требовало новых рынков сбыта и сырья. Сложной была ситуация на Балканах, в которую были втянуты великие державы и молодые государства, получившие независимость.

Экономические (хлебный экспорт через южные порты) и возможные военные проблемы создавали заинтересованность России в благоприятном режиме черноморских проливов. Царское правительство традиционно стремилось укрепить свой авторитет среди балканских, особенно славянских государств, защищая их от посягательств Турции и стран Тройственного союза. Давность династических связей Романовых с немецкими Гогенцоллернами позволяла решить спорные вопросы, не выходившие за границы Балкан и проливов, дипломатическим путем. Не завершив военную подготовку, Россия менее других европейских стран желала ускорить наступление войны. Однако ее огромная сухопутная армия была нужна Франции, чтобы отвлечь германские войска, а Великобритании — разбить Германию на суше. Согласие царского правительства на обязательную военную поддержку союзниц по Антанте не оставляло возможностей для маневра, тогда как Великобритания избегала брать на себя формальные обязательства.

По российским законам в большой европейской войне обязанности Верховного главнокомандующего возлагались на императора, чему Николай II намеревался последовать. Однако он столкнулся с решительными возражениями министров и даже И. Л. Горемыкина, считавших нежелательным отсутствие царя в столице. Вынужденный согласиться с их мнением, царь оговорил, что вернется к этому вопросу. Верховным главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич-младший. По закону власть военного министра не распространялась на действия армии на фронте, а ограничивалась только вопросами формирования и комплектования войск, их последующего боевого и материального обеспечения. При усложнении характера войны, увеличении ее масштабов, совершенно новой взаимосвязи, которая возникла между фронтом и тылом, такое распределение обязанностей не способствовало оперативному решению вопросов, порождало излишние согласования, безответственность в управлении и ненужное соперничество. Последнее подогревалось благоволением либералов и думских кругов к великому князю. К военному министру В. А. Сухомлинову они относились более чем враждебно, исходя из его известных обществу легкомысленности и мздоимства. В годы войны распространились слухи о недостаточной бдительности министра и даже попустительстве деятельности в пользу Германии лиц из ближайшего к нему окружения.

Политики начала XX в. не осознавали связи между экономическим базисом страны и уровнем ее вооружения. Русские экономисты даже считали, что аграрные страны проявят в годы войны большую хозяйственную устойчивость. М. И. Туган-Барановский в этой связи писал: «В сельскохозяйственной стране война тяжело ложится на государственный бюджет, но переносится народным хозяйством с большей легкостью, чем в странах торгово-промышленного типа». Военное руководство России не верило в возможность длительной войны и на этом строило планы мобилизационных запасов.

В первые месяцы войны царское и правительства других воюющих государств не предпринимали мер к мобилизации хозяйства для удовлетворения потребностей армии в оружии и боевом снаряжении. Исключение составляла только Германия, где уже 9 августа 1914 г. был создан Центральный военно-промышленный совет. Мероприятия в России по преодолению вызванных войной нарушений в функционировании хозяйства, увеличению выпуска вооружения, по смягчению топливного и металлического голода, пресечению спекуляции хлебом носили разрозненный характер и свидетельствовали о сохранении прежних представлений о войне.

Первый год войны привел к потере Польши и части губерний западного края, что уменьшило общее число предприятий и отразилось на промышленном потенциале таких отраслей, как угольная, текстильная, металлообрабатывающая и химическая, имевших значительные объемы в этих регионах. В 1914 г. отмечался очень незначительный рост (менее 1 %) численности рабочих в отраслях, которых мобилизация коснулась в большей степени. Существенно воздействовали на состояние промышленности дезорганизация внутреннего товарооборота, нарушение режима работы транспорта, затруднившие регулярную доставку сырья и топлива. Сокращение экспорта больно ударило по лесной и рыбной промышленности, пушному промыслу, маслоделию. Промышленность страны остро ощущала недостаток станков и оборудования из-за снижения и усложнения их ввоза. Уменьшение импорта хлопка, кож, красителей и другого химического сырья осложняло работу текстильной, кожевенной и химической промышленности.

По неполным данным переписей 1918 и 1920 гг., охвативших большую часть губерний исторического центра страны и ее основных индустриальных регионов, закрытие и остановка заведений из-за недостатка топлива, сырья, оборудования, кадров были постоянной тенденцией в годы войны. Из почти 10 тыс. предприятий, учтенных переписью 1918 г., открылось в годы войны 12 %, а закрылось 23,5 %, т. е. практически в 2 раза больше. Особенно этот процесс коснулся мелких предприятий и отраслей, непосредственно не обслуживающих нужды фронта. Так, в пищевой промышленности доля закрытых заведений составила к концу войны более 38 %.

Патриотический подъем, вызванный началом войны, в России не был таким всеобъемлющим, как в других воюющих государствах, что можно объяснить сохранением пропасти между «верхами» и «низами» российского общества и отсутствием приемлемой для его большинства идеологии, позволяющей сплотиться перед внешней угрозой. Особенно заметным подъем был в привилегированных, интеллигентских и городских слоях русского общества. В начале войны во многих городах страны прошли шествия под лозунгами «Все для войны!». «Все для победы!». В Петербурге состоялась манифестация перед Зимним дворцом. Воодушевление, охватившее дворянство и купечество, повлекло добровольный уход на фронт и участие в работе по помощи раненым.

В интеллигентской и, соответственно, политической среде идеи русского национализма распространялись еще в предвоенные годы. Старательно отмежевываясь от высказываний черносотенных идеологов, октябристы, прогрессисты, а также правые кадеты говорили о «здоровом» русском национализме. Россия, ее культура, основанная на идеях православия, противопоставлялась лютеранству и германской культуре, породившим идеологию милитаризма.

Взрыв общественного негодования после отступления русской армии весной — летом 1915 г. и обнаружившегося кризиса ее вооружения похоронил основанное на патриотизме единство общества и власти, положил начало неуклонному нарастанию социального недовольства в тылу, а затем брожению в армии. Объективной основой этого процесса явилось развитие хозяйственного кризиса. Он ставил под сомнение прежние успехи политики государства и одновременно оценивался как неспособность власти справиться с надвигавшейся катастрофой.

Весной 1915 г. либералы развертывают критику деятельности правительства и начинают кампанию за созыв Думы. Кризис вооружения заставил Николая II согласиться на участие представителей предпринимательских кругов и законодательных палат в «майском» Особом совещании. Для демонстрации совместной деятельности правительства и Думы Николай II был вынужден пойти на отставку министров, подвергавшихся наиболее резким нападкам со стороны либеральных фракций. Первой жертвой в июне 1915 г. стал ярый противник Думы и ставленник царя Н. А. Маклаков. На его место был назначен князь Н. Б. Щербатов, известный своими правыми взглядами. Кризис вооружения русской армии ставился в вину военному министру В. А. Сухомлинову. Кадеты отказывались посылать своих представителей в созданное Особое совещание, которое тот возглавлял. Отставке военного министра способствовали арест и затем казнь по обвинению в шпионаже в марте 1915 г. полковника С. Н. Мясоедова, с которым Сухомлинов и его жена поддерживали отношения. Эта отставка и назначение на должность военного министра генерала.

Русская культура начала XX в. испытывала воздействие различных факторов. Индустриализация вызвала спрос на научные и технические открытия, образованных специалистов, грамотные рабочие кадры, формировала общественные потребности в области строительства, архитектуры, промышленного дизайна, рекламы и др. Разное понимание существа общественно-политических процессов 1900-х гг., нового революционного кризиса, нараставшего в годы Первой мировой войны, общих перспектив развития страны способствовали разнообразию направлений русской литературы и искусства.

Острота социальных конфликтов обусловила с конца 1890-х гг. психологическую напряженность общественно-культурной жизни России, связанную с ожиданием «великого переворота» (А. Толстой), ощущением «рубежности» времени и неизбежности перемен в жизни страны. Деятели культуры не остались равнодушны к событиям первой русской революции, запечатлев их в своих произведениях (картины и рисунки И. Репина, В. Серова, Н. Касаткина, «Рассказ о семи повешенных» А. Андреева, «Сорочинская трагедия» В. Короленко и др.).

Система начального, среднего и высшего образования в России начала XX в. основывалась на принципах, выработанных в пореформенное время. 94 % начальных школ являлись одноклассными училищами с курсом обучения в 2–3 года. Земские училища, в большей степени отвечая задачам обучения по сравнению с церковноприходскими, оставались лучшим типом начальной школы. Внесенный во II Государственную думу законопроект о всеобщем начальном обучении не был принят, несмотря на благоприятный отклик в обществе и решение этой кардинальной проблемы уже к концу XIX в. в Западной Европе. Обсуждение проекта показало, что рост числа земских и церковноприходских школ, кажущаяся широта их сети не отвечали потребностям огромной страны: их открывалось в год не более 2 тыс., а требовалось не менее 5 тыс.

Грамотность населения старше 8 лет не превышала 40 %. При неравномерности распределения грамотности в различных слоях общества и регионах очевидно, что больше половины населения России было неграмотным. Как свидетельствуют данные профессиональной переписи 1918 г., среди крестьянства европейского центра, включая Урал, таковых было около 70 %. В начале XX в. принимались частные меры по совершенствованию образования и его распространению. В 1910 г. узаконили 4-летнее обучение во всех начальных школах. В программу воскресных школ для взрослых по просьбам обучавшихся в них крестьян и рабочих вводились новые предметы, в частности отечественная история. К 1915 г. в 2 раза возросло количество средних общеобразовательных школ, к которым относились гимназии и реальные училища. По сравнению с 1890-ми гг. более чем в 3 раза увеличилось число женских гимназий, что свидетельствовало о распространении женского образования и об обучении значительной части мальчиков в кадетских, коммерческих, технических училищах, а также духовных.

Важнейшими чертами художественной культуры рубежа веков стали радикальный пересмотр прежних эстетических принципов и ценностей, изменение отношения к индивидуальному началу в искусстве. Наступивший этап отличался отходом от реалистических традиций, поиском новых форм в искусстве и утверждением их в общественном сознании. Эта тенденция породила модернизм, в котором новые изобразительные возможности и технические решения часто доминировали над проблемами содержания и общественного назначения искусства. Порожденный ситуацией кризиса, модернизм по-своему искал выход из нее, отводя большую роль личности художникатворца.

Одной из отличительных особенностей эпохи было распространение объединений деятелей культуры, в чем отразилась идея синтеза искусств, на которую претендовал модернизм и которая в целом была характерна для художественного сознания рубежа веков и в России, и в мире. В поиске новых форм творческой деятельности, новых методов и стилей искусства свои усилия соединяли литераторы и художники, философы и живописцы, театральные деятели, писатели и архитекторы. Часто они объединялись под эгидой журнальных изданий, например «Весы» (1904, редактор В. Я. Брюсов), «Золотое руно» (1906, редактор-издатель Н. П. Рябушинский). Центрами подобных объединений стали общедоступный Художественный театр в Москве, возглавляемый К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко, Московский литературно-художественный кружок, созданный в 1899 г. по инициативе литераторов, артистов, ученых и просуществовавший до 1920 г. Его собрания посещали М. Н. Ермолова, А. П. Чехов, В. Я. Брюсов, К. С. Станиславский, М. М. Ковалевский.

Проявлением модернизации российского общества и существенным компонентом общественно-политической жизни страны, особенно в послереволюционную эпоху, стала периодическая печать, система которой окончательно сложилась именно в эти годы. Развитию периодики содействовало совершенствование типографского дела, в котором использовались новые машины, электричество, распространились новейшие способы передачи информации (телефон, телеграф).

В начале XX в. сбором и распространением информации для печати, помимо развивавшейся корреспондентской сети, занимались Российское телеграфное агентство (1895–1907) и Санкт-Петербургское, созданное в 1904 г. на базе Торгово-телеграфного агентства. Рост выпуска повременных изданий был связан с превращением этой сферы деятельности в крупное капиталистическое производство, но главным фактором являлось развитие политической борьбы в обществе. Среди всех повременных изданий России (около 3 тыс.) политические и литературно-публицистические составляли почти 44 %, а посвященные проблемам торговопромышленной, кредитно-финансовой, ремесленной деятельности, городскому хозяйству и благоустройству, кооперации — только 10 %. У периодики по всему кругу сельскохозяйственных проблем и земства этот показатель был еще ниже — 7 %. Наряду с традиционными официальными и множеством церковных изданий, частной периодикой сформировалась печать политических партий, массовых общественных и корпоративных организаций. Власть после 1905 г. не смогла ликвидировать ни революционную, ни общедемократическую прессу.

178-миллионная Россия вступила в Первую мировую войну наиболее слабой в экономическом отношении среди великих держав Европы, участвовавших в конфликте. Это, однако, не предвещало беды, поскольку в августе 1914 г. многие военные были уверены, что война будет недолгой. Рассчитывали, что на несколько месяцев резервов страны будет достаточно, чтобы достойно выполнить союзнические обязательства и участвовать в определении судьбы послевоенного мира в качестве одного из победителей.

Но война затянулась. А отставание военной промышленности от элементарных армейских запросов, ее несоответствие требованиям современной войны, неразвитость инфраструктуры (прежде всего транспортной), неповоротливость бюрократического аппарата самодержавия привели к тому, что расплачиваться за недостатки развития страны пришлось огромными жертвами. Русская армия понесла наиболее тяжелые потери, война вызвала чрезвычайное напряжение во всех сферах жизни российского общества.

Несмотря на то что в 1916 г. в целом удалось наладить снабжение армии и несколько стабилизировать положение на фронте, моральный дух армии был низким; цели войны для большинства оставались неясными, а жертвы не выглядели оправданными. Большие тяготы общество несло в тылу: в деревне (уход в армию почти половины трудоспособных работников, реквизиция лошадей, сокращение поступлений промтоваров из города), в городах (напряжение на заводах и фабриках, рост дороговизны, перебои со снабжением). К этому добавлялась ненависть к тем, кто наживался на военных поставках.

Политические противники большевиков считали захват ими власти в октябре 1917 г. авантюрой, поскольку в России трудно было найти убедительные предпосылки для перехода к социализму. Но для Ленина и его соратников, как им казалось, здесь не было непреодолимого препятствия. Их уверенность в правоте своих действий основывалась на ясных для них (хотя и небесспорных) представлениях о состоянии мирового капитализма и перспективах социализма в начале XX в.

Во-первых, революция в России мыслилась как часть мировой, которая произойдет одновременно во многих (основных) развитых странах, и пролетариат более передовых государств окажет помощь тем, где капитализм был развит недостаточно. Во-вторых, хотя революция будет мировой, первоначально она произойдет лишь в нескольких или даже одной, отдельно взятой стране.

В-третьих, она будет не обязательно в самой развитой стране, но в той, где острее противоречия и больше взрывной потенциал. Такую страну Ленин называл «слабым звеном в цепи империализма», и Российская империя, по его мнению, была именно таковой. В-четвертых, начавшись в России, революция обязательно должна была продолжаться в других странах. В этой связи задача взявшего власть русского пролетариата сделать все возможное, чтобы помочь, подтолкнуть мировую социальную революцию.

Октябрь 1917 г. — март 1918 г. Победа восстания в Петрограде положила начало установлению власти Советов в масштабах всей страны. Формы утверждения нового режима зависели от соотношения политических сил. которое имело значительные региональные особенности.

В Москве становление советской власти происходило сложнее, чем в Питере. Руководство московских большевиков занимало более осторожную, чем ЦК партии, позицию: в частности, еще накануне решающих событий в Петрограде оно выступало против вооруженного захвата власти. В Москве Совет рабочих депутатов не был объединен с Советом солдатских депутатов, и если первый находился под влиянием большевиков, то во втором были сильны симпатии в отношении умеренных социалистических партий. Кроме того, Московская дума попыталась объединить силы противников большевистского переворота.

Известие о решающих событиях в Петрограде московские большевики получили в полдень 25 октября и в тот же день создали партийный орган по руководству восстанием — Боевой центр, а затем на объединенном пленуме московских Советов — Военно-революционный комитет. Согласно его приказу № 1 части московского гарнизона должны были исполнять только исходящие от ВРК распоряжения. Одновременно, 25 октября, Московская городская дума избрала Комитет общественной безопасности, которым руководили городской голова эсер В. В. Руднев и командующий войсками Московского военного округа полковник К. И. Рябцев. Комитет выступал с позиции защиты Временного правительства, но мог опираться главным образом на офицеров и юнкеров.

Международная деятельность большевиков в первые месяцы пребывания у власти направлялась на решение главной, с их точки зрения, задачи — стимулирование мировой революции. Достичь этой цели предполагалось через использование нетрадиционных для дипломатии методов: отказа от тайной дипломатии, отстранения от власти буржуазии и решения вопроса о мире трудящимися массами, интернационального взаимодействия и взаимопомощи трудящихся в установлении мира и совершении революции. В соответствии с этими представлениями подлинно демократический выход из войны был неотделим от революционного преобразования общества. Поэтому внешняя политика понималась не как инструмент отстаивания национально-государственных интересов страны, а как средство осуществления идеи пролетарского интернационализма, который стал главным принципом внешней политики советской власти в первые годы ее существования. Исходя из такого видения международной обстановки, строилась и конкретная деятельность РСДРП(б), Совнаркома и Народного комиссариата иностранных дел (НКИД), который возглавил Л. Д. Троцкий.

Первым внешнеполитическим актом был Декрет о мире. Документ, призванный стимулировать революционные процессы в Европе, произвел сильное впечатление на правящие круги и трудящиеся массы воюющих стран. Он содержал, во-первых, призыв заключить всеобщий демократический мир без аннексий и контрибуций; во-вторых, был обращен как к правительствам, так и к народам, которые должны были стать самостоятельными субъектами борьбы за выход из войны.

Весной 1918 г. произошли заметные изменения в государственно-политическом развитии страны. Заключение Брестского мира изменило отношения большевиков с их партнерами по правительственной коалиции — левыми эсерами. Первоначально они поддерживали переговоры с Германией, но оказались не готовы к заключению сепаратного мира. На IV (Чрезвычайном) Всероссийском съезде Советов левоэсеровская фракция голосовала против ратификации мира и отозвала своих наркомов из правительства. При этом было заявлено, что партия обещает Совнаркому «свое содействие и поддержку». Разрыв, однако, был неполный: левые эсеры остались во ВЦИК, входили в коллегии наркоматов, работали в других учреждениях.

Левые эсеры составляли треть коллегии ВЧК и такую же часть ее отрядов. Колебания партии в полной мере проявились на ее съезде, созванном 17 апреля 1918 г. в Москве. К числу противоречий с большевиками были отнесены вопросы о мире, социализации земли, об узурпации правительством прав ВЦИК, функции которого были сведены к формальному утверждению декретов. Делегаты не поддерживали большевистские идеи демократического централизма, требовали большей свободы творчества на местах. Специально подчеркивалось, что Советы должны быть проводниками «диктатуры пролетариата и трудового крестьянства», которое называлось «самым сильным отрядом восставшей армии трудящихся России». Не ставя под сомнение власть Советов, участники съезда выступали против ее использования как орудия только большевистской политики.