Конечно, стоит отдать долг подвигу первопроходцев – местных горцев. В 1829 году на первый штурм Эльбруса был отправлен высоким начальством многочисленный отряд. Были в его рядах и представители Российской академии наук, и местные проводники. Во главе отряда стоял русский генерал. Но массовый штурм не удался. До седловины дошел физик академик Эммилий Христианович Ленц и двое горцев. Но тут именитого ученого оставили последние силы, и он вынужден был повернуть вниз. Сопровождать его пошел балкарец Ахия Соттаев.

Второй проводник кабардинец Килар Хаширов, видимо, по совету академика продолжил путь вверх. А вскоре наблюдавший снизу из базового лагеря в подзорную трубу генерал увидел на восточной макушке горы темную фигуру человека. Сомнений не было. Не дожидаясь подробного доклада, генерал в честь такого торжественного момента приказал произвести ружейный салют. Это случилось 10 июля 1829 года.

Вернувшийся Хаширов был отмечен немалым по тем временам поощрением – 400 рублями серебром и произведен в офицерский чин. В том же году в честь события 10 июля была отлита на литейном заводе чугунная доска с памятной надписью – пожеланием сохранить «потомству имена тех, кои первые проложили путь к достижению поныне почитавшегося неприступным Эльбруса».

Но это была половина победы. Или даже меньшая часть: ведь взошли только на более низкую, восточную вершину. Оставалась еще западная – на 47 м выше.

Очередь до нее дошла через много лет. Тоже погожими июльскими днями, когда Эльбрус наиболее покладист и не стягивает к себе грозовые тучи, к нему подошел отряд все с тем же проводником Ахия Соттаевым. Ему было уже 86 лет – возраст, прямо скажем, не для восхождений. Но потому, видимо, и славится кавказское долгожительство. Соттаев не считал себя стариком и, зная тропы и подходы, согласился провести отряд английского географа Ф. Грове к той высшей точке, на которой еще никто не бывал. Англичане убедились, что убеленный сединами джигит не бросает слов на ветер. Группа во главе с проводником достигла максимальной отметки – 5642 м. Но поскольку на этот раз памятных досок и медалей не отливали, то осталось место для противоречивых толков о том, что Соттаев взошел не с Грове, а с другим англичанином, лордом Дугласом Фреш–фильдом, на два года раньше – в 1868 году.

Уточнить все это в свое время у Соттаева никто не удосужился. Хотя, как говорили его земляки, Ахия был из тех горцев, кто жил в трех веках, – дожил он до 130 лет. По мнению тех же авторитетных стариков, на Кавказе (кому уже за сто) ничего особенного в этом нет. Вот еще один из их круга: Чокка Залиханов несколько раз всходил на Эльбрус, в последний раз, когда ему исполнилось 116 лет. Приезжали господа, платили деньги, просили помочь.. Как отказать добрым людям?

Старики только прикидывали, когда выйти. «Если в ясный день Эльбрус надевает облачную шапку – будет непогода», надо подождать. Важно знать подходы: у этой «высочайшей из тысяч» Мингитау, как называют гору местные балкарцы, более полусотни ледников. А сколько в них трещин? Но гора еще и сейчас «дышит» выходами горячих газов. Так что лучше называть ее не потухшей, а спящей или находящейся в относительном спокойствии. И не переоценивать своих сил. Перед выходом в путь никто из горцев не думал о подвиге, не предполагал, что потом возникнет спор, кто раньше, кто позже из этих англичан...

Так или иначе, гора–монарх, как ее стали именовать, не обиделась, что люди взбирались не только ей на плечи, но и на саму «корону». Тем более что знаменитые поэты наперебой старались отметить вид и прочие атрибуты «монархичности». (У В. А. Жуковского: «...гигант седой, как туча, Эльборус двуглавый», у А. С. Пушкина: среди «престолов вечных снегов», «в венце блистая ледяном, Эльбрус огромный величавый белел на небе голубом», у Н. А. Некрасова и совсем грозная венценосность: «Ты только слышал от молвы, ты не видал в короне звездной Эльбруса грозной головы...»)